Он сразу заметил, как похож юноша на свою мать. Те же светло-пшеничные волнистые волосы, те же правильные, хоть и несколько стандартные черты и тот же беспокойный взгляд небесно-голубых глаз. Принц был, пожалуй, красив - рыцарь отметил это без зависти, впрочем и без особенного восхищения. Он всегда знал, что эта встреча неизбежна, и думал, что приготовил себя к ней. Так откуда же взялось это волнение, почему так гадко пересохло во рту и не слушается язык, когда сын его старого друга вдруг оказался точной копией покойной королевы?
Артес легко спрыгнул с коня, небрежно тряхнул волосами, убирая золотистые пряди с лица, и приветливо улыбнулся старому паладину:
- Рад тебя видеть, Утер. Отец много о тебе рассказывал, а я, признаться, мало что помню из нашей предыдущей встречи.
- Еще бы! - отозвался Утер, пожимая по-мужски твердую ладонь принца - Тебе ведь было одиннадцать лет. Ты был хорошеньким мальчиком с копной льняных кудряшек...
Артес нетерпеливо мотнул головой:
- Я помню. Меня постоянно пытались нарядить как девчонку, но мать обычно спасала меня от позора.
- Да, а как она поживает, королева Белинда? Все так же цветет и хорошеет? - спросил паладин, все еще пребывая там, в своих воспоминаниях.
- Утер, она умерла пять лет назад, - слегка нахмурившись, заметил Артес.
- Ах...ну да... - опомнился рыцарь, и его лицо помрачнело, - простите, принц, я помню ее так отчетливо, что кажется, что она по-прежнему с нами.
- Давай не будем тревожить ее дух праздными разговорами, - попросил юноша, - Я очень любил мать, и мне до сих пор тяжело расстаться с призраком памяти о ней.
- Все мы ее любили, молодой принц... - вздохнул паладин и, положив руку на плечо Артеса, повел его к ратуше, где того ждал торжественный прием.
Королеву Белинду трудно было не полюбить и невозможно не возжелать. Когда совсем юной девушкой она впервые переступила порог королевского дворца, ее тонкая холеная красота и подкупающая ложная наивность покорили сердце молодого короля Теренаса, а живой ум и цепкая деловая хватка не позволили ему выпутаться из сетей ее очарования. Поведя под венец невинного ангела, монарх, сам того не подозревая, попался в когти рассчетливой молодой банкирши. Впрочем, от этого союза государство только выиграло. Нельзя было представить более подходящей правительницы для Лордерона, чем эта хрупкая женщина с неподвижным лицом и цепким взглядом. Она не скрывала своего истинного лица - а может, это было всего лишь маской искренности. Мудрая правительница, первая красавица, настоящая леди, а после рождения сына и заботливая мать - образ королевы словно состоял из одних положительных черт. Она была неоспоримым идеалом, и никто не смел упрекнуть ее в единственной слабости, которой была подвержена "святая" Белинда.
Но призрак королевы не осенил дружеской беседы двух паладинов, молодого и старого. Выпитое за обедом пиво привело их в благодушное настроение, а где веселье, там нет места скорби.
- Скажи, Утер, - лениво поинтересовался Артес, благосклонно осматривая стол, заставленный остатками съеденного и выпитого, - А есть здесь хорошая баня? Я весь день провел в седле и слегка притомился. Мне сейчас не помешало бы отдохнуть.
- А? Да, конечно, есть, и не одна. Если хочешь, я прикажу затопить баню - для будущего короля Лордерона я готов на все, - не подобострастно, но вполне серьезно поделился Утер.
- Ну, я же пока не король... - рассмеялся юноша, польщенный таким обращением - Однако это было бы и впрямь недурно. Скажи, можно ли подать в баню еще холодного пива?
- Ну разумеется, - улыбнулся паладин, - Так и сделаю.
Это было какое-то наваждение - а может, сказалось выпитое пиво, только теперь сходство сына с матерью было почти пугающим. Рыцарь сидел в каменном бассейне и завороженно наблюдал за тем, как раздевается юноша. Неторопливо расстегнул пуговицы рубашки, позволив полюбоваться точеными ключицами, и рассеянно провел пальцами по шее, убирая непослушные пряди... Утер вздрогнул. Этот простой жест напомнил ему королеву Белинду - как она, сидя перед зеркалом, неторопливо завивала кудри, а ее пылающий взгляд, отраженный бесстрастным стеклом, был адресован ему одному. Он стоял чуть позади, придерживая ее пышные волосы, чтобы они не щекотали ей обнаженные плечи. Паладин был готов отдать все богатства мира только за то, чтобы припасть поцелуем к ее тонкой шее, ощутить на губах вкус ее белоснежной кожи...
- Утер, ты витаешь в облаках, - без улыбки заметила она, - О чем ты думаешь?
Рыцарь покраснел и промолчал. В глазах королевы промелькнуло что-то похожее на удовлетворение.
- Ну так сделай то, о чем мечтаешь.
Он опустился на одно колено и, вздрагивая от желания, приник губами к покатому плечу.
- Не жмись, - спокойно приказала Белинда и одним легким движением обнажила высокую полную грудь, - Если я сказала "то, о чем мечтаешь", то имела в виду именно это.
- Нет, Утер, с тобой определенно что-то не так, - мягко заметил юноша, аккуратно складывая одежду на скамейке около каменного бассейна, - Мне даже жаль отвлекать тебя от твоих раздумий, чтобы обратить твое внимание на свою скромную персону...
- Прости, я просто замечтался, - пробормотал паладин, жалея, что упустил момент, когда принц снимал узкие кожаные штаны. "Интересно, а он и раздевается так же легко и красиво, как его распутница-мать?" - вдруг подумал рыцарь, и от этой мысли внизу живота приятно потеплело. Артес стоял прямо перед ним, изящно уперев руку в бедро, - совершенно обнаженный и ничуть не стесняясь собственной наготы. Он был строен, но не по-мужски - несмотря на широкие плечи и рельефные мышцы, было что-то трогательно-девичье в его тонкой талии и плавной линии бедер. Один вид этих длинных стройных ног пробуждал в душе Утера низменные желания, изящный треугольник светлых волос ниже пупка так и манил дотронуться руками...а потом губами, а эти бесстыжие голубые глаза словно дразнили: "Ты ведь не осмелишься сделать это, ты и пальцем меня не тронешь; хотя я, может быть, и не против, но между нами все равно ничего не будет - именно потому, что ты этого хочешь"
Поняв, что слишком далеко зашел в своих умозаключениях, Утер небрежно махнул рукой, указывая на место рядом с собой:
- Ну что ты встал, как неродной, вода же остывает! Иди сюда, пивка себе плесни...
- Иду, - беспечно отозвался принц и, подхватив одной рукой тяжелый бочонок, ловко соскользнул в воду.
Паладин глубокомысленно наблюдал за тем, как юноша наполняет кружку. У него тонкие руки, но не слабые. И все же он создан не для битв и турниров, а для светских приемов и пышных балов. Он еще молод, но наверняка уже познал любовь ветреных красавиц. Что заставило его сорваться с уютного места, покинуть дворец, где он жил, окруженный лаской, и отправиться на утомительную войну? Истинная отвага или простая жажда приключений? А может, его привлекает романтика военных походов?
Да, скорее всего, принца воспитывали на старинных рыцарских романах, и он еще не успел разочароваться в суровой действительности. Вот и маленький золотой крестик на витой цепочке - не иначе подарок от какой-нибудь юной прелестницы... "Ну да ничего - на войне из него этот романтизм быстро повыколачивают!" - с каким-то странным злорадством подумал Утер, и тут его взгляд упал на нечто такое, что заставило забыть о своем низком ехидстве. Три маленьких родинки, правильным треугольником расположенные чуть ниже левого соска. "О боже мой... Какое странное совпадение... Один шанс из сотен тысяч - почему именно это? Неужели недостаточно того, что они похожи лицом?"
- Что ты так смотришь? - Артес слегка смутился, в глазах появилась смутная тревога.
Утер заставил себя улыбнуться и легко дотронулся до отметки на его груди кончиком указательного пальца. Юноша странно вздрогнул, но ответил самым непринужденным тоном:
- Ах, это... У моей мамы было такое же.
- Да, я знаю, - вырвалось у рыцаря прежде, чем он успел подумать.
"Зря я это сказал", - запоздало раскаялся паладин, глядя, как изумленно ползут вверх брови Артеса.
- Значит...она...с тобой тоже? - отрывисто прошептал юноша и вдруг нервно рассмеялся:
- Да, конечно, как я раньше не сообразил. Просто я иногда забываю, что моя мать переспала со всем нашим орденом...
- Это было очень давно, Артес. Если тебя это успокоит... - Утер тяжело вздохнул. Ему совсем не хотелось обижать молодого наследника.
- Да она до самой смерти оставалась потаскухой! - с затаенной болью прошипел принц и яростно тряхнул волосами. Золотистые пряди завесили лицо, но не могли скрыть странной улыбки, искривившей его губы.
- Она не была потаскухой. Она много любила и ее любили - вот и все. И не смей говорить так о собственной матери. - строго ответил рыцарь и бережно отодвинул светлые волосы юноши с его лица.
- Ах, ну да, понимаю... - все с той же невысказанной болью прошептал Артес, сжимая в цепких пальцах запястье паладина, - Значит, это от большой любви она...
Он вдруг осекся и судорожно впился зубами в нижнюю губу. Сокровенное признание чуть не сорвалось с языка, да перед кем - перед одним из любовников королевы...
С отеческой нежностью Утер обнял ладонями щеки юноши.
- Ты тоже...был с ней? - тихо спросил он.
Нет ответа. Принц упорно молчал, не поднимая глаз, и его губы слегка подрагивали.
- Она давно умерла, Артес! Неужели ты до сих пор не смог простить ей эту слабость?
Юноша поднял взгляд - бездонные глаза были полны слез.
- Как... Как ты ее ласкал? - еле слышно прошелестел он, заливаясь краской, - Расскажи мне, Утер, как это было у вас?
- Вот так, - шепнул в ответ рыцарь и нежно поцеловал юношу в грудь - туда, где маленькие родинки складывались в правильный треугольник. Тот поморщился, когда жесткая щетина кольнула кожу, но не отстранился. А потом его лицо исказила страсть.
Сидя в остывшем бассейне, два паладина молчали и избегали встречаться взглядом. Утеру было стыдно за то, что между ними произошло...это было противоестественно и как-то захватывающе-греховно.
- Больно было? - сконфуженно спросил он.
- Нет, не очень, - юноша пожал плечами и вдруг поднял глаза. Его взгляд был слегка растерянным и безгранично нежным. В нем не было того хищного самодовольства, что появлялось после греха в глазах Белинды.
- Прости меня... - покаянно прошептал рыцарь, - Нам не следовало этого делать.
- Почему? - на лице принца заиграла лукавая улыбка, - Только, знаешь, здесь холодно. Вода остыла. Пойдем обратно в ратушу.
Это прозвучало так непристойно, словно он сказал "Пойдем в спальню". Но в целом юноша был прав - в бане становилось все холоднее, и Утер согласно кивнул:
- Хорошо. Пойдем.
Он клялся себе, что это больше никогда не повторится. Довольно и того, что он обманывал короля с его женой, но растлить его сына... Это было низко, недостойно паладина. Позор, о котором никто не должен узнать и который не можешь забыть.
От стука в дверь, тихого и деликатного, Утер вздрогнул.
- Открыто!
Вместе с Артесом в спальню словно проник свет - или это его волосы и кожа несли мягкое сияние, словно золотая пыльца на солнце? Сейчас, в элегантном домашнем наряде, он уже не был так похож на Белинду с ее равнодушным соблазном. Юноша скорее напоминал ангела с какой-нибудь старинной иконы - тот же беззаветно-нежный взгляд и рассеянная улыбка. Он подошел к рыцарю со спины, опустил голову на его широкое плечо и приобнял за талию.
- Не казни себя за то, что случилось - может быть, это и к лучшему... - шепнул он.
Утер развернулся к нему и решительно снял его руки со своих боков:
- Как бы то ни было, я не хочу, чтобы это повторилось, - решительно ответил он.
- Не хочешь? - с сомнением переспросил принц и мелодично рассмеялся.
Рыцарь раздраженно сжал зубы. Все-таки сын недалеко ушел от матери. А раз так, то его нужно либо прогнать, пока не поздно, либо...
- Теперь держись! - прорычал паладин и кинулся на юношу, как дикий зверь.
